«Я живу в „доме исполнения желаний“» (Петербург)

Модерновые доходные дома, сталинские высотки и многоэтажки 70-х годов — не просто жилые здания, а настоящие городские символы. В рубрике «Где ты живешь» The Village рассказывает об известных, необычных и просто интересных домах и их обитателях.

Бывший доходный дом на Гражданской улице, 27, рядом с так называемым районом Достоевского в Петербурге — красивый, но довольно типичный пример застройки второй половины XIX века. Отличается он тем, что здесь якобы исполняются желания: туристы, привлеченные мифом, считают, что для этого нужно оставить записку в местном кафе.

The Village поговорил с жительницей Татьяной Погодиной и хозяйкой кафе Дарьей Александровой о том, как легенда влияет на местную жизнь. А антрополог Михаил Лурье рассказал, откуда в новейшее время берутся подобные мифы и почему этот не типичен.

«Дом исполнения желания»

Репутация места (обычно дурная) — одна из форм существования локальной мифологии. Типичны истории про дома, в которых кто-нибудь умер не своей смертью или которые были построены на месте кладбища: в таком доме с жильцами якобы происходят всяческие неприятности. Подобную конструкцию городских или сельских нарративов можно встретить довольно часто, и они вписаны в более общую систему культурных представлений: о чистом и нечистом, опасном и безопасном, нормативном и запретном.

Городские мифы новейшего времени — если речь идет о жилых домах — чаще всего связаны со знаменитыми жильцами. Например, Булгаковский дом в Москве, вокруг которого сложились круг историй и практика паломничества. Из Петербургских примеров можно вспомнить дом Распутина на Гороховой, 64 (последний адрес проживания одиозного старца). У этого здания, как нетрудно догадаться, всегда была мрачная слава, что, впрочем, нисколько не помешало монетизировать его известность: здесь работает студия красоты «Дом Распутина», а в саму квартиру Распутина, расселив коммуналку, сейчас водят экскурсии.

МИХАИЛ ЛУРЬЕ
доцент факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге

На Гражданской ул., 27, сейчас нет объявлений о продаже квартир или комнат. Стоимость четырехкомнатной квартиры на Гражданской ул., 20–22 — 9 700 000 рублей Стоимость студии на Гражданской ул., 7 — 2 015 000 рублей Аренда однокомнатной квартиры на Гражданской ул., 27 — 25 000 рублей в месяц

Однако все это случаи, когда особая репутация дома и связанные с ней практики изначально возникли не по специальной задумке девелоперов, бизнесменов, городских дизайнеров или составителей туристических маршрутов, даже если потом и были использованы ими. А в случае с «домом исполнения желаний» на Гражданской мы, скорее всего, имеем дело с так называемой изобретенной традицией. Квазифольклорные истории о городских зданиях часто сочиняют экскурсоводы, но они обычно идут по проторенному пути, присваивая дому образ таинственного, страшного и/или мистического места. Позитивные же смыслы и «особую энергетику», как правило, приписывают не жилым домам, а малым архитектурным формам, чаще всего произведениям городской скульптуры, что определяет и предписанные «магические» действия: потереть какую-нибудь деталь «на счастье». Здесь же произошло наложение двух этих моделей: дом с репутацией и в то же время место силы. В этом смысле случай с «домом исполнения желаний» выглядит нетривиальным.

Рассказ жительницы

Татьяна Погодина

Я не знаю, кто создал миф про «дом счастья». Впервые услышала о нем пять-шесть лет назад. Часто наблюдаю такую сцену: стоит какая-нибудь женщина и трогает стену. Спрашиваю: «Вам помочь?» — «Нет-нет». Это она желание загадывает. Наверное, нужно прикрепить к фасаду какую-нибудь бронзовую лапу льва, чтобы желающие ее гладили.

Квартира Татьяны Погодиной

Расселение коммуналок

В этом доме наша семья поселилась в начале 1990-х. Мы очень хотели жить в центре. Почему выбрали этот район, не знаю: дышать тут было невозможно. На Вознесенском проспекте тогда еще было двустороннее движение: старые машины, загазованность… За окном все время клубился какой-то лондонский туман.

В нашей будущей квартире жили три семьи, в том числе дворник, работавший в гостинице «Астория». Дом в то время вообще был сплошь коммунальный, только на втором этаже — отдельная квартира. Когда-то, говорят, в ней жили близкие родственники фабрикантов Круппов («Фридрих Крупп АГ» — крупнейший германский концерн. Он появился во второй половине XIX века и занимался среди прочего производством артиллерии и военной техники. — Прим. ред.), но потом они уехали за границу, продав квартиру нынешним жильцам. На моей же площадке была еще одна коммуналка на 220 квадратных метров, в которой жили 23 человека. Это был ад: соседи звонили ночью, занимали деньги, приходили за солью, поплакаться, выяснять отношения.

Трехкомнатная квартира Площадь 94 квадратных метра Высота потолков 3,4 метра Санузел раздельный

Я поняла, что дальше так жить невозможно: нужно поворачивать колесо истории вспять. Стала агентом по недвижимости и первое, что сделала в этом качестве, расселила соседнюю коммуналку. Дело пошло очень быстро: мы повесили баннер, его в зеркале заднего вида заметил австриец, который ехал на машине по Вознесенскому. Остановился, позвонил. Я была дома, спустилась во двор… На следующий день австриец внес аванс. Квартиру расселяли год, а тот покупатель до сих пор в ней живет.

И пошло-поехало. Когда соседи узнали, что я расселила квартиру, мне не давали прохода: «Расселите и нас!» На сегодня я расселила в этом доме 12 квартир, около 70 жильцов. На очереди — еще одна большая (тоже 220 квадратных метров) коммуналка.

Коммунальная квартира, которую сейчас расселяют

Жильцы и заведения

Сейчас в доме живет в основном средний класс, которому был интересен именно старый фонд. Также тут есть пять мастерских художников в мансарде. В одной из них работает художник по имени Родион: мне сказали, что его назвали в честь Раскольникова.

Среди работающих в доме заведений — дизайнерское бюро Sisters (через месяц при нем откроется цветочный магазин «Сороки»), кафе Julia Child Bistro, офис команды апартаментов Chao, Mama (их сдают в аренду); в мансарде, где когда-то сушили белье, есть гостевой дом The 5th Floor. Недавно открылся «ВкусВилл». Все заведения, я считаю, работают на интерес к нашему дому.

Таблички и камины

До революции квартиры в доме арендовали в основном работники Мариинского театра и чиновники. В прошлом году в одной из квартир, в печке — совсем простой, сделанной, наверное, в блокаду, — нашли дверные таблички: «господа, просьба трости оставлять за дверью», «фельдшер такой-то» и прочие. Кто-то спрятал их как драгоценности. Но все они, к сожалению, в очень плохом состоянии: было видно, что эту эмаль кто-то пытался разбить молотком. Видимо, это была такая месть прежним жильцам. Мы прикрепили эти таблички в той квартире, где их нашли.

Хозяйская квартира исторически была на третьем этаже: там выше потолки, и балконы есть только в ней. Соседи еще застали жену дореволюционного владельца дома. Она пережила смерть мужа, детей отдали в детдом, ее саму сослали на Соловки. Вернулась, предположительно, в 1950-х, поселилась в бывшем кабинете мужа — в коммуналке, которую мы в итоге расселили. Умерла в 1990-х. У соседей остались о ней самые светлые воспоминания.

Исторически в дворовом флигеле находилась прачечная (сейчас это теплоцентр), вход был с лицевого фасада. После революции там недолго была отдельная квартира, потом она превратилась в коммерческое помещение с очень красивым камином (белая глазурь, золотая корона наверху). Лет 15 назад строители сломали камин: решили, что он только место занимает. Это произошло буквально за два часа до моего прихода. Варварство страшное. У меня был стресс. Остальные камины в доме сломали еще в 1960-х, когда в Ленинграде стало распространенным центральное отопление. На весь дом осталось всего три исторических камина.

Апартаменты Chao, Mama

Брандмауэр и пирамида

В начале 1990-х здесь было очень мрачно. Фасад сыпался, трубы сорваны — пари́ло до пятого этажа; кто-то из подростков написал на стене «русская баня». Парадные были открыты, в них ночевали бездомные, а во дворе орудовали наркоманы. Полный андеграунд и разруха.

Больше 25 лет мы с соседями восстанавливаем дом. Вписываемся в разные программы ремонта, ходим, умоляем. Вот, депутаты сделали нам двор. По федеральной программе отремонтировали фасад. Потихоньку отреставрировали все четыре балкона. Три года назад сделали крышу. Осушаем подвалы. Своими силами отремонтировали четыре из пяти парадных.

Дом не является памятником и не охраняется государством. Единственное исключение — брандмауэр во дворе. Когда дом чистили и красили, эту стену не трогали. Брандмауэр продолжает разрушаться, там трещина, она нас беспокоит.

Геодезисты, проводившие работы в доме, сказали нам, что он построен как для сейсмической зоны. Это своеобразная пирамида: массивный фундамент, а стены чем выше, тем тоньше. Если будет землетрясение, приходите к нам, мы вас спасем.

Кафе Julia Child Bistro

Сохранившаяся историческая плитка в кафе

Согласно легенде, которую бесконечно тиражируют в разных блогах, в XIX веке на месте нашего кафе было заведение некой Софьи: она якобы пекла особые вафли, которые исполняли желания. Люди до сих пор приходят и спрашивают, где же эта Софья и ее вафли.

О легенде мы узнали в 2016 году, когда заехали в дом. Мы стали находить в книжках, расставленных в кафе, записочки с желаниями. Сделали ящик и попросили всех, кто хочет загадать желание, бросать записки туда. В конце 2018 года ящик был полностью забит; записки мы сожгли на даче после Нового года (это волшебное время). А потом снова поставили ящик. Мы не читаем записки, они же адресованы не нам. Но некоторые гости говорили, что у них все исполнилось.

Вообще, люди, которые приходят загадывать желания, и наша целевая аудитория — абсолютно разные. Наша аудитория — молодые ребята, которые живут или работают рядом, а также туристы. Желания же в основном загадывают взрослые женщины. Часто, впрочем, они становятся постоянными гостьями.

В еще одной части нашего кафе — там, где сохранилась историческая плитка — раньше работала «Старая книга». Однажды, пару лет назад, пришла женщина. Она долго сидела, а потом сказала: «Вы знаете, я здесь жила. Моя бабушка пережила блокаду прямо в этом помещении, где потом открыли „Старую книгу“». Я воскликнула: «Ой, вы жили в волшебном доме!» А она ответила: «Про волшебство не знаю, но в нашей комнате творились странные вещи — например, сами собой открывались дверцы шкафов». То есть дом-то волшебный, а вот жить тут было не очень уютно из-за мистики. Но мы, к счастью, ничего такого на себе не испытали.

ДАРЬЯ АЛЕКСАНДРОВА
хозяйка кафе Julia Child Bistro