О передвижках архитектурных сооружений известно многое. В том числе о далекой предыстории, когда в 1455 г. Аристотель Фьораванти перенес колокольню церкви Санта-Мария Маджорне со всеми колоколами более чем на 10 метров. И о предыстории отечественной, когда в 1812 г. в Моршанске местный умелец Дмитрий Петров передвинул деревянную церковь. В 1898 г. инженер И.М. Федорович провел передвижку двухэтажного кирпичного дома на Каланчевке в Москве. В 1899 г. при строительстве костела на Малой Грузинской улице инженер Ростен передвинул два небольших дома.
В Москве в середине 1936 г. была создана контора, куда перешли специалисты и рабочие из Метростроя, уже опробовавшие свои силы в новом деле. В начале своей деятельности она переместила шесть небольших кирпичных зданий, отрабатывая приемы работ, испытывая оснастку, оборудование.
Первый кирпичный дом в стране был передвинут в 1897 году. При расширении путей Николаевской железной дороги инженер Министерства путей сообщения и работник НЖД Осип Маркович Федорович по своей инициативе предложил передвинуть одно из зданий, которое шло на слом. Владельцу этого двухэтажного кирпичного дома было предложено оплатить перевозку строения, которое он уже продал ж/д. Владелец на это странное предложение согласился. Этим человеком был, а вернее была, потомственная почетная гражданка Москвы, дворянка, подданная Британской короны — Е.И. Мак Гиль (она же Джейн Мак-Гилл), владелица цементного завода на Каланчевской улице.
Здание связано в трех местах поперек стен железными связями; в окнах и дверях вставлены распорки. Для уменьшения тяжести здания штукатурка отбита; сняты все перегородки, двери, пол также вынуты. Внизу над фундаментом во всех стенах здания пробиты отверстия, в которые вставлены рельсы, связанные между собою соединениями и в общем образующие неподвижную раму. Под раму подложены будут катки, и при помощи домкратов и воротов (шкивов) здание будет передвигаться далее по площади, сложенной из рельс, на протяжении 20 сажен.
Серьезным препятствием при переноске является находящийся на пути ров. Ров этот пришлось засыпать, на что потребовалось немало усилий, так как необходимо было привести засыпанную площадь в такое состояние, чтобы она не могла податься под давлением тяжести дома, достигающей 100 000 пудов. Работают по перемещению дома около 100 человек, и ассигновано на этот предмет 4000 р. Когда дом переправится на свое место, он будет поднят и поставлен на приготовленный фундамент.
В январе 1937 г. был передвинут домик лаборатории завода грампластинок в Апрелевке весом всего в 690 тонн. За ним последовали пять небольших строений, мешавших спрямлению русла Москвы-реки в районе Серебряного Бора. Здесь специалисты конторы осваивали сложные трассы перемещения зданий — изменение направления движения, развороты. Впервые на этих работах применили гидравлические домкраты, с которыми связана курьезная история.
Передвижка происходила зимой, и домкраты залили дешевым денатуратом, у которого температура замерзания довольно низкая. Как известно, на строительстве канала и гидротехнических сооружений работали заключенные, причем не только политические, но и уголовники. В первую же ночь, несмотря на усиленную охрану и строгий режим, денатурат слили со всех домкратов. Пришлось заливать их дорогостоящим глицерином. Первый этап деятельности новой конторы закончился успешно, и ее преобразовали в Трест по передвижке и разборке зданий, управляющим которого назначили И.Т. Иванова.
И первым серьезным испытанием стала передвижка дома №77 по улице Осипенко (сейчас Садовническая ул.) на углу с Нижне-Краснохолмской. Это было Г‑образное в плане здание, «ножка» которого оказалась в середине съезда нового Краснохолмского моста. Было решено разделить этот дом на две части. Короткую оставить на месте, а длинную (88 м) передвинуть и развернуть на 19 градусов. Здание было новым, постройки 1929 г., но конструктивная жесткость его оставляла желать лучшего; кроме того, само здание стояло на заболоченном грунте, в бывшей пойме реки. Тем не менее главный инженер треста Э.М. Гендель решил передвигать дом.
Особенностью здесь была необходимость подъема здания (вес 7500 тонн) на высоту 1,87 м. Передвижка также происходила без отселения жильцов. Следующая передвижка была серьезным испытанием для всего коллектива треста. При реализации Генерального плана реконструкции Москвы оказалось, что многие дома выступают за «красные линии». Часть домов уничтожили, но некоторые уцелели. Жители дома №24 по улице Горького (бывшее Саввинское подворье), узнав, что их дом подлежит сносу, написали письмо Булганину, занимавшему кресло председателя Президиума Моссовета, с просьбой сохранить дом. Письмо попало к Хрущеву, и он, в силу некоторых обстоятельств, согласился.
Трудность была в том, что все предыдущие дома были в несколько раз легче, чем дом Саввинского подворья, весивший около 23 тысяч тонн. И едва ли не решающим обстоятельством было то, что в Америке к середине 1930‑х гг. самым большим перемещенным зданием была 8‑этажная телефонная станция в Индианаполисе, весившая «всего» 11 тысяч тонн. Как тут не воспользоваться случаем, чтобы переплюнуть Америку. Никита Сергеевич одобрил инициативу и даже лично осмотрел намеченный к передвижке дом. Он выдвинул лишь одно условие: окончание работы в марте 1938 г. Времени оставалось в обрез. И уже на следующий день началась подготовка, длившаяся более четырех месяцев. В подвале застучали отбойные молотки. По линии среза дома с фундамента были пробиты «дорожки», в которые завели мощные двухтавровые балки, впоследствии сваренные между собой. Таким образом, дом оказался в прочной стальной раме.
Одновременно готовили территорию, по которой намечалось путешествие дома; подвал засыпали щебнем, чтобы установить там рельсы. Когда эти работы были выполнены, под стенами начали пробивать гнезда (отверстия), которые потом превращались в длинные коридоры под домом. Вначале пробили 12 таких коридоров. В них уложили шпалы на твердом бетонном основании, а затем и рельсовые пути. После этого на стальных катках по рельсовым путям были уложены ходовые двухтавровые балки, которые приварили к стальной раме. Дом оказался уже стоящим частью на стальных катках, а частью на фундаменте. Затем прорубили еще 12 коридоров и операцию повторили. После того как пробили третью очередь коридоров, дом сняли с фундамента, и он оказался на 2100 катках.
Невдалеке от дома Иконниковых находится владение №77, где было совершено более сложное передвижение дома. Статья из книги «Дом переехал» 1998 года издания: «…Все в жизни относительно, и даже недвижимость может стать движимой. Дома начали передвигать более 500 лет назад. К настоящему времени в Москве передвинуто почти 70 домов разного веса и формы. Одна из первых передвижек и самая сложная совершилась летом 1938 года на Садовническом острове. Длинный многоквартирный дом стоял поперек трассы строительства нового Краснохолмского моста. Было принято решение часть дома отпилить и передвинуть, развернув ее (часть) параллельно трассе строящегося моста».
После укладки 36 рельсовых путей, монтажа лебедок и домкратов дом был готов к передвижке. Жильцы, зная, что их дом передвинут, волновались и просили предупредить о начале передвижки, чтобы успеть переселиться к родственникам. Но им указывали заведомо ложные сроки, и, как позднее вспоминал Э. Гендель, руководитель работ, делалось это сознательно. Ночью 4 марта 1939 г. в 2 часа 03 минуты 20-тонная лебедка плавно сняла дом и покатила его на новое место.
Водопровод, канализация, электричество, телефон, радио и прочие коммуникации были присоединены к зданию с помощью гибких временных связей. Дом действительно передвигался очень плавно, и многие жильцы узнали об этом лишь утром. В одной из квартир шестилетняя девочка Инна Розанова накануне играла в кубики и строила из них башни. Заигравшись, она уснула, оставив башни на столе. Наутро башенки уцелели, не рассыпались. Передвижку закончили в три дня, передвинув дом на 49 м 86 см. Сейчас он стоит во дворе дома №6 по Тверской. Как правило, при передвижке все коммуникации работали исправно, а вот после подключения их к стационарным сетям начинались перебои. Жильцы перемещенного дома на Садовнической улице сообщали с горечью в 1939 г., что спустя полтора года после передвижки их дом так и не подключили к газовой сети.
Следует отметить, что этому дому вообще не везло. Еще когда строили дом, а возводили его на топком болоте, засыпанном песком, здесь было много неприятностей. Не успели заложить фундамент, как он стал оседать и проваливаться. Забили мощные сваи, навезли еще многие кубометры земли, но и тогда строительство шло с большими приключениями.
(А в 1967 г., в канун ноябрьских праздников(?)*, здесь произошел взрыв. Трагедия случилась поздним вечером, когда москвичи уже спокойно укладывались спать. Со всего города примчались машины скорой помощи, которые, погрузив раненых, с воем уносились прочь. Их место сразу же занимали другие. Страшный конвейер работал методично и спокойно, без лишней суеты и крика. Дым от огня, который гасили десятки пожарных машин, смешивался с паром от водяного отопления, которое все еще не могли перекрыть, и застилал всю округу. Вовсю работали не только спасатели, медики и пожарные. Целые батальоны саперов, сменяя друг друга, голыми руками разбирали завалы. Чуть позже пришла мощная техника — краны, бульдозеры, самосвалы…
— В подвалах дома, между зданием и фундаментами, до сих пор сохранилась мощнейшая металлическая рама, на которой дом переезжал, — говорит Алексей Бардашов, инженер-строитель из Института повышения квалификации госслужащих. — Представляете, сколько металла не пожалели тогда, в 30‑е годы, когда он был крайне нужен стране! Раму поставили на катки и по забетонированной площадке перевезли дом на новое место. Жильцов при этом не выселяли.
После переезда в разрыве между двумя расставшимися частями дома построили 6‑этажную вставку. И люди продолжали жить здесь вплоть до 60‑х годов, пока не произошел взрыв. По одной версии, виноват бытовой газ, по другой — под домом произошел разлом коры. Часть дома разворотило, множество раненых увезли в больницы, а оставшихся жильцов постепенно отселили. Несколько лет дом стоял полуразрушенный, а затем его отдали под конторы и институты. От буквы Г осталась только переезжавшая длинная ножка, остальное восстановлению не подлежало. И сейчас торец здания оборван — не плоская стена, а странный многоугольник. Спустя почти 70 лет после переезда аукаются его последствия: передвинув здание, часть его почему-то поставили на сваи, а часть — нет. Из-за этого дом неравномерно оседает, в стенах появляются трещины, и недавно его признали подлежащим сносу).
Готовились основательно и ответственно, поскольку это было не рядовое здание. Но не без влияния идеологических структур сумели и здесь установить рекорд. Ведь надо было утереть нос Америке. Перед инженерами заранее поставили задачу — передвинуть дом вместе с людьми. Но мало того: в фаворе было так называемое стахановское движение. И скоростные методы внедрялись повсюду, без разбора — была ли это добыча угля или выращивание коров, строительство домов или обучение студентов.
Применили стахановский метод и к передвижкам зданий, причем без учета технических особенностей. Но именно в случае с Моссоветом этот метод был наиболее опасен. Старое здание, построенное М.Ф. Казаковым, было поставлено «покоем», то есть в виде буквы П, и нагрузка по фронту здания при движении распределялась неравномерно. Кроме того, дом имел большой двухсветный зал, то есть огромное пространство без жестких перегородок, и в случае малейшего перекоса мог сложиться как карточный домик, причем вместе с людьми.
Не менее интересной была передвижка и в Камергерском переулке. При реконструкции МХАТа в начале 1980‑х гг. старое здание разделили вертикально по линии театрального занавеса. Сценическую коробку отодвинули от зрительного зала и в образовавшемся промежутке поставили новые стены. Таким образом здание театра удлинили в глубь квартала, сохранив основные части. Но расчетное 12-метровое пространство оказалось слишком мало для проведения монтажных работ. Пришлось бы отказаться от строительных механизмов и использовать только ручной труд (а высота стен достигала 33 метров). Поэтому коробку сцены вначале отодвинули на 24,7 м, а затем вернули назад, на 11,9 м. Передвижка при реконструкции МХАТа в 1983 г. была последней. При перестройке и в сменившую ее эпоху демократических реформ стало не до передвижек. И хотя страна разрушалась, Москва строилась. Правда, не всегда понятно, как и зачем. Стоило ли передвигать на 33 метра сытинский особняк на Тверской, чтобы поставить на его месте очередной убогий «фанерный» супермаркет. И это в центре столицы!
Передвижка дома Сытина. В номере газеты «Труд» от 11.04.79 корреспондент Виктор Толстов в репортаже «Дом отправился в путь» сообщал подробности этого события: «В пять утра, когда рассвет только намечался над городом, были закончены последние приготовления и дана команда включить компрессоры. Стрелки на приборах показали усилие 170 тонн. Мощные блестящие цилиндры четырех домкратов уперлись в стальные балки, на которых покоился готовый к передвижке дом, и он медленно покатился по рельсам вдоль главной улицы Москвы. Со скоростью секундной стрелки вращались толстые стальные катки, и почти незаметно глазу махина здания уплывала в сторону площади Маяковского».
С тех пор — почти 30 лет — дома по Москве не «гуляли».
«Все технологии, которые придумали наши инженеры, сейчас активно используются за границей», — говорит директор информационного агентства «Архитектор» Екатерина Чугунова. Например, немцы не боятся переносить на новое место старинные церкви. На родине же разработки, формировавшиеся десятилетиями, не используются — здание легче снести и построить «такое же», вместо того чтобы аккуратно его «переселить».
Небольшое видео о том, как двигали дома:
Комментарии (0)